Vladimir Vysotsky’s songs achieved their incredible effect on listeners through combination of music, poetry, and performance.  The latter two were far superior to the former.  By Vysotsky’s own admission, he was not a composer or a great musician, but it didn’t matter, because he was a great poet and arguably the best performer Russia has ever known.  He wrote good catchy melodies that stemmed from Russian and Gypsy folklore, but he could not arrange them other than in the simplest (and most effective, given the state of Soviet culture in the 60s and 70s) form:  on a seven-string acoustic guitar.  Still he realized that a good arrangement could benefit his songs and made numerous attempts to record with professional musicians and composers.  Unfortunately, with a few exceptions, those attempts failed:  the songs were not improved or enhanced, because the said musicians were either too deeply rooted in the official Soviet estrada or were simply overwhelmed by the magnitude of Vysotsky’s persona to be truly creative with his music.  Consequently Vysotsky’s acoustic solo performances remain more popular than his orchestral or pop experiments.

When talking about translations, people often bring up the issue of “preserving the spirit” of the original, but nobody, to my knowledge, ever defined what it means, exactly.  I define “preserving the spirit” as “evoking emotions in new readers and listeners similar to those evoked by the original works in the original readers and listeners.”  Since I do not just translate Vysotsky’s works but also perform them, the goal remains the same:  to produce the emotional effect similar to that of the originals, through a sum of music, poetry, and performance.  The problem is:  even if my translations do him justice (with all due humility), my performance cannot possibly match his.  Hence – a gap, a chasm, which can be filled only through the means of superior music.

Vysotsky was a very versatile poet:  his lyrics could be humorous, sentimental, philosophical, aggressive, gentle, or bitter.  But he used the same means of delivering them, because of the limitations of his sonic arsenal.  I always wanted to emphasize this lyrical diversity through appropriate musical means, making the music fit the lyrics better.  It was executed partially on the first album, Singer Sailor Soldier Spirit, but to much greater extent on Two Fates.  I was fortunate to enlist some amazing and very diverse musicians for this project, which provided the tools for musical versatility.  “He Didn’t Return from the Battle” was arranged as a sad lyrical ballad with hints of Soviet estrada (recalling Mark Bernes), “Race to the Horizon” turned into a straight-ahead heavy metal piece to match metal’s favorite poetic themes of road racing and personal empowerment, “Tale of a Wild Boar” became a grotesque march, a combination of fairy tale harps and pompous trumpets, and so on.  With this approach the music, ever subordinate in Vysotsky’s work, became a rightful member of this three-part equation.  Judging whether or not the desired effect was achieved is, of course, up to the listener, but at least I want to be clear as to the creators’ intent.

 

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О МУЗЫКАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ АЛЬБОМА “Two Fates”

 

Невероятный успех песен Владимира Высоцкого можно объяснить суммарным эффектом музыки, поэзии, и исполнения.  Вот только первая явно уступала двум вторым.  Сам Высоцкий признавал, что он не был ни композитором, ни великим музыкантом, но это значения не имело, потому что он был большим поэтом и возможно величайшим исполнителем песен в русской культуре.  Он писал хорошие мелодии, пришедшие из русского и цыганского фольклора, но не умел их аранжировать иначе как в простейшей (хотя и весьма эффективной, учитывая советскую музыкальную коньюктуру) форме:  на семиструнной акустической гитаре.  Высоцкий понимал, что хорошая аранжировка может принести пользу его песням и неоднократно пытался записываться с профессиональными композиторами и музыкантами.  За небольшими исключениями эти попытки окончились провалом:  новые аранжировки песни не усилили.  То ли музыканты были слишком привязаны к советской эстраде, то ли величина личности Высоцкого их подавляла и они не смогли творчески проявиться, но сольные выступления Высоцкого с акустической гитарой остались и продолжают оставаться намного более популярными среди слушателей, чем его профессиональные эксперименты.  Отдельные вещи, на мой взгляд, вышли удачными (“07”, “Еще не Вечер”, и еще кое что Гараняна, канадская “Охота на Волков”, “Две Судьбы” Казанского, “рыцарский” и “морской” циклы Зубова), но на фоне более шестидесяти таких записей, процент успешных аранжировок невысок.

Далее.  Говоря о переводах, люди часто используют выражение “сохранить (или передать) дух”, но насколько я знаю, никто не дал точного определения, что это, собственно говоря, значит.  Для меня “сохранить дух произведения” означает “вызвать у нового слушателя или читателя эмоции, близкие к тем, которые оригиналы вызывали у изначального слушателя и читателя”.  Так как я не только перевожу песни Высоцкого, а еще и исполняю их, моя цель остается той же что и у него:  вызвать эмоциональный отклик, сходный с эмоциональным откликом оригинала, через сумму музыки, поэзии, и исполнения.  Даже если мои переводы удачны (со всей скромностью), мое исполнение обьективно не может дотянуть до исполнительского мастерства Высоцкого (ничье не может).  Возникает разница, разрыв, который может быть заполнен только через музыку, причем — качественно превосходящую оригинал.

Высоцкий был очень разносторонним поэтом:  его стихи были шуточными, сентиментальными, философскими, агрессивными, лиричными, или злыми.  Но исполнял он их довольно сходными способами, из-за ограниченности своего звукового арсенала.  Я всегда хотел подчеркнуть его поэтическое разнообразие соответствующими музыкальными приемами, чтобы музыка лучше отражала текст.  Частично это было проделано на первом альбоме, “Singer Sailor Soldier Spirit,” но в намного большей степени на альбоме “Two Fates”.  Мне повезло, и в проекте приняли участие великолепные и очень разнообразные музыканты, что и стало залогом музыкального разнообразия.  “He Didn’t Return from the Battle” был аранжирован как печальная лирическая баллада с небольшим реверансом в сторону советской эстрады (а-ля Марк Бернес). “Race to the Horizon” превратился в прямолинейный хеви-металл, отражающий любимые “метальные” темы скорости, силы, и победы.  “Tale of a Wild Boar” стал гротескным маршем, комбинацией сказочных арф и помпезных труб.  При таком подходе музыка, второстепенная в произведениях Высоцкого, стала полноправым участником этого триумвирата.  Получилось или нет – судить слушателю, но по крайней мере таков был замысел создателей.