Наталья Кулинка

Трудности Перевода Вне-Советского Поэта

Фильм «Высоцкий. Спасибо, что Живой», о культовом певце времен СССР, вышел в прокат в декабре 2011 года. За первые три недели показа фильм полностью окупил расходы на производство и рекламу – $17 миллионов. Подавляющее большинство отзывов на него было либо отрицательным, либо резко отрицательным.

Вадим Астрахан, герой этого интервью, относится к тем, кому фильм понравился и кто написал положительную рецензию на него, опубликовав ее у себя в Facebook. В 1990-е, 14-летним подростком переехав с родителями в США, Вадим исполнял песни Высоцкого для своих новых шеольных друзей. Кстати, в Детройте Вадим ходил в ту школу, в которой когда-то выступал Владимир Высоцкий, приехав на гастроли в США. С тех пор Вадим переводит на английский поэзию Высоцкого и на английском же исполняет его песни. Концерт Вадима Астрахана в Стэнфорде, организованный Центром Русских, Восточно-Европейских и Евразийских Исследований, прошел 27 января.

Н.К.: В США Высоцкого сравнивают с Бобом Диланом. Что в них общего?

В.А.: Они были первыми кумирами интеллектуальной молодежи и вообще интеллигенции: один – в России, другой – в США. Хотя по масштабу влияния я бы сравнил Высоцкого с Элвисом. Потому что Пресли был фигура №1.  Дилан был больше среди интеллигентов популярен, хотя влияние оказал на всех. А вот Элвиса правильно называли «король». Он был один. И Высоцкий тоже был один. Штучный продукт.

Н.К.: Филолог Владимир Новиков в книге о жизни Высоцкого говорит о его игре со словом, о многослойности его речи и богатстве смыслов, которые из этой игры и многослойности возникают. Мне всегда казалось, что это делает поэзию Высоцкого абсолютно непереводимой. Как Вы с этим справляетесь при переводе?

В.А.: Когда великого русского переводчика Самуила Маршака спросили, сколько осталось в его переводах от Роберта Бернса, он ответил: “в лучшем случае – две трети”. И это говорил человек, чьи переводы стали эталоном хорошей переводческой работы!  Я абсолютно с Вами согласен, что перевести каждый нюанс тонкой филологической и лингвистической, фразеологической составляющей текстов Высоцкого невозможно. Но это и не нужно, на мой взгляд. Все переводчики ограничены языком, на который они переводят. Моя задача состоит немножко в другом – создать на английском аналог великого русского поэта.  Пусть точно передать все нюансы его языка нельзя, потому что это другой язык, но можно передать истории, которые он рассказывал. Можно передать энергию, дух, динамику его произведений. И постараться сделать аналог настолько же притягивающим, насколько же красивым, интересным, как и оригинал. Я очень много работаю с рифмой в своих переводах.  Если у него есть каламбур, а каламбуры переводятся очень плохо, я стараюсь найти другой каламбур в английском. Я стараюсь переводить шутки; если в оригинальном тексте есть шутка, то и в переводе должна быть шутка. Пусть это будет другая шутка, но в этом месте слушатели должны улыбнуться. И это моя задача – сделать так, чтобы они улыбнулись.  Как пример моего перевода – есть у него песня «К Вершине» («Ты идешь по кромке ледника…»). Там есть такая фраза: «Ложь, что умный в гору не пойдет». По-английски самый близкий аналог этой русской пословицы – «Work smart, not hard».  Это коротко, но лишено литературного обаяния. Так что я просто заменил эту фразу совершенно другой пословицей:  взял пословицу “If the mountain will not walk to Mohammed, Mohammed will go to the mountain”, превратив строчку в: “If you’re weak, the mountains won’thelp, but to you they walk, not to Mohammed”. Во-первых, это сохранило пословицу. Во-вторых, это сделало песню более современной:  придало ей немного «афганский» налет, который чуть-чуть песню осовременил.  Задача состоит в нахождении аналогов.  Переводить дословно смысла не имеет.

Н.К.: Что может заинтересовать американскую аудиторию в творчестве Высоцкого?

В.А.: Высоцкий был великолепным рассказчиком историй.  Я считаю, что хорошо рассказанная история будет интересна в любой культуре и на любом языке. С точки зрения чистого развлечения.  С точки же зрения большой поэззии:   он писал о таких вечных вещах как любовь, мужество, дружба, жизнь, смерть…  Все это, тоже, на мой взгляд, вещи достаточно универсальные. Я считаю Высоцкого великим поэтом, который принадлежит к тому же мировому пантеону, к которому принадлежат Гете и Шекспир. И только отсутствие адекватного перевода помешало творчеству Высоцкого занять соответствующую ему место в этом пантеоне. И я старась этот пробел восполнить. Высоцкий слишком велик, чтобы оставаться частью одной культуры, быть ограниченным русскоязычными рамками.

Н.К.: Высоцкий несколько раз был в США с концертами. Вам приходилось встречаться с людьми, которые былы на его концерах здесь?

В.А.: Недавно я играл концерт в Солт Лайк Сити. После него ко мне подошел пожилой армянин и сказал, что он видел Высоцкого живьем и с тех пор лучшее, что он видел, – это я. Я ему глубоко поклонился за такие слова. Но единственный человек из тех кто видел Высоцкого, с которым я мечтаю когда-нибудь познакомиться – это Марина Влади.

Н.К.: Фильм, который был снят по сценарию младшего сына Высоцкого, Никиты, и показан в декабре 2011 года, вызвал большую, по больше части негативную, реакцию. Но Вам фильм понравился. Чем?

В.А.: Да, в целом мне фильм понравился, против ожиданий. Мне в нем понравились две вещи.  Главная идея этого фильма – «Высоцкий меняет людей вокруг себя».  Это фильм не о Высоцком. Это фильм о том, как Высоцкий меняет людей вокруг себя. Когда я эту идею просек, я сразу получил от фильма удовольствие. И вторая – я считаю, что у этой картины правильный нерв, правильный эмоциональный накал.

Н.К.: Вы говорили с Никитой Высоцким о фильме, когда приезжали выступать в Москву в клуб «Высоцкий» на Таганке, которым владеет Никита Владимирович? Почему он решил написать сценарий и вообще снять этот фильм?

В.А.: Никита делает все, что может, для продвижения имени и памяти о своем отце. Средства, которыми он пользуется, могут кому-то показаться сомнительными. Я же считаю, что лучше, если люди что-то делают, чем если они ничего не делают.  Он, наверно, понял, что исчерпал какие-то другие средства и теперь пора бы сделать фильм. В разговоре со мной он пошутил, что после того, как фильм выйдет, ему, скорее всего, придется эмигрировать. По крайней мере на время.  И, действительно, на него спустили собак еще до того, как фильм вышел. Еще до того, как люди посмотрели даже трейлер, на него уже все набросились. Когда я с ним говорил, он мне показался «сыном своего отца» в полном смысле слова.  Человеком затравленным, нервным, именно по причине постоянного напряжения.  Очень тяжело быть сыном Высоцкого. М не его было жалко чисто по-человечески. Я отношусь к нему с большим уважением. Он дал мне добро на продвижение моего проекта «Высоцкий на английском» в России. Потому что вопрос с авторскими правами на песни Высоцкого очень непростой:  они разделились, разбежались как тараканы.  Но права на творчество Высоцкого в пределах России и в страхна СНГ принадлежат все-таки ему, и он мне дал полное формальное разрешение делать то, что я хочу, за что ему большое спасибо.

Н.К.: Белорусская газета «Наша нива» перепечатала реценцию на фильм из какого-то московского издания. Было много комментариев. Я привожу три из них. Что бы Вы ответили их авторам?

«Моё “высоцкое” время уже уходит и, несмотря на то, что когда-то любил его песни, знал многие и даже сам исполнял под гитару, и все еще имею CD-коллекцию его песен, сейчас он мне не интересен».

«В сером совке Высоцкий и вправду выделялся.Но сейчас он мне тоже неинтересен. Стихи не супер, голос часо не попадает в ноты.»«Высоцкий – бунтарь?! Мерс под задницей, жена – француженка, выпускали за границу, огромная популярность , тиражи, гонорары…»

В.А.: Третий комментарий давайте оставим без внимания. У человека явно другие проблемы. Обычное свойственное «советскому» Интернету жлобство. Вместе с тем я столкнуся с одним интресным феноменом. Люди, поколение моих родителей, которые действительно выросли с Высоцким и на Высоцком, он для них, с одной стороны, священная корова и неразрывная часть того их мира. С другой стороны, они с Высоцким знакомы далеко не так хорошо, как им это кажется. Высоцкий, в понимании многих людей, и мне кажется, в понимании этих комментаторов тоже, ассоциируется с блатными песнями и с песнями из кинофильма «Вертикаль» и еще, может быть, с десятком других: «Парус», «Диалог у телевизора». Настоящие великие вещи Высоцого для них немножко остались за кадром. Потому что он их не так часто исполнял.  По двум причинам: во-первых, они были написаны в более поздние годы его жизни, когда ему уже просто не осталось времени, чтобы их исполнить. А во-вторых, он их не так часто исполнял на концертах, потому что он был мужиком умным и не хотел подставляться зря – никогда же не знаешь, в какой аудитории сидит сколько стукачей! – поэтому свои лучшие песни он исполнял, скорее, на квартирах, для братьев Вайнеров, для Тодоровского, для своих друзей. Эти песни не стали так известны, как его всенародные хиты «Жираф» или «Скалолазка» (хорошие песни, но не лучшие в его творчестве). Таким образом, получается, что люди с его творчеством знакомы мало, но им кажется, что они знакомы очень хорошо. Здесь могла бы подойти аналогия с Пушкиным. Пушкина знают по его программным произведениям – то, что в школе надо было читать – «Евгений Онегин», «Полтава» и дай бог «Медный Всадник». Но Пушкин написал намного больше!  Однако этого уже они не читают, потому что считают, что «с Пушкиным-то мы уже знакомы». Точно также с Высоцким.  Песни «Летела жизнь», «История болезни», или «Две судьбы» намного менее известны. Но именно эти песни как раз вне времени, универсальны, и именно поэтому мне их интереснее переводить. И, естественно, если у людей хватает открытости послушать что-то новое либо в оригинале, или в моем переводе, то они иногда понимают, что они много чего не знали. Так что человек, который в своем комментарии спрашивает, какой Высоцкий был бунтарь – пусть послушает эти песни и поймет, какой он был бунтарь.

Н.К.: А как Вы составляете свой репертуар?

В.А.: Мой репертуар – это мои переводы, большей частью, хотя по-русски я тоже пою, обычно в конце. Я стараюсь дать англоязычным людям представление о нем, о его творчестве. А русскоязычным это должно быть интересно с точки зрения глобального значения Поэта Высоцкого (плюс новые аранжировки на альбомах).  Так что песни исполняю разнообразные – начиная с блатных, потом перехожу к более серьезным вещам.  Стараюсь сбалансировать программу, чередуя серьезные песни с менее серьезными.  Материала хватает.  На первом моем альбоме было шестнадцать переводов, на втором будет одинадцать, хотя по причине более серьезной музыки, второй получился длиннее первого.  На первом альбоме, который называется “Singer Sailor Soldier Spirit” были переводы таких его хитов, как «Тот Кто Раньше с Нею Был», «Спасите Наши Души», и «Корабли», так и сравнительно малоизвестных «Любовь в Средние Века» и «Любовь в Эпоху Возрождения».  Второй альбом, который будет называться “Two Fates”, тоже с одной стороны включает «Песню о Друге» и «Цыганскую», а с другой стороны – менее известные «Пожары» и «Прикованные Шоферы».

Интересно, что трудность перевода не зависит от уровня поэтического произведения.  Скажем, трагический и автобиографический «Прерванный Полет» у меня перевелся практически за неделю, а над «Кораблями» я работал хороших четыре года.  Трудно переводить юмористические песни, к поиску и отбору аналогичных английских идиом я применяю более требовательные критерии.  Юмор напрямую связан с культурным пластом, и некоторые вещи нужно менять полностью.  Хотя многие песни Высоцкого, на мой взгляд, абсолютно непереводимы в силу своей привязанности к пласту культуры, существовавшей в Советском Союзе в 60-70е годы.  Допустим в переводе «Песни о Диком Вепре» я очень много времени потратил на перевод специфически алкогольной темы.  В оригинале, как мы знаем, стрелок просит в награду «бадью портвейна».  Естественно, советский портвейн к нормальному port wine не имеет никакого отношения.  B конце концов у меня герой попросил “tubful of gin”.  Очень тяжело переводить фольклор, но все-таки у меня перевелись «Разбойничья» на первом альбоме и «Цыганская» на втором.  Плюс достаточно оригинальная музыка на альбомах, особенно на втором, который продюссирует Юрий Наумов, и который должен выйти в мае.  На этапе записи работа идет главным образом над музыкой, новыми аранжировками, которые должны сделать эти песни более «релевантными» современному слушателю.

Н.К.: Перевод песен Высоцкого, вероятно, позволил Вам глубже понять, каким он был человеком. Все-таки он был очень неоднозначной личностью…

В.А.: Меня, скорее, интересует, что могло послужить толчком к появлению той или иной песни. Я практически уверен, например, что песню «Две судьбы» он, по крайней мере, задумал в состоянии белой горячки. Потому что песня реально потусторонняя.

Истоки его неудовлетворенности – это, конечно, тема для книг. Мне кажется, он был очень ранимым человеком. Высоцкий болезненно переживал, что поэты, его современники, к нему не относились как к поэту. Этому, на мой взгляд, есть две причины. Во-первых, он начинал с блатных песен, на которые все смотрели как на искусство для низшего класса, не стоящее серьезного литературоведческого анализа.  Эпитафия написанная Андреем Вознесенским свидетельствует об этом: «О златоустом блатаре рыдай Россия / Какое время на дворе – таков мессия». Действительно, в сознании многих людей он – блатарь. А он был настолько больше этого! Во-вторых он за свою жизнь не издал ни единой книги, ни единой строчки не увидел напечатанной, а в России, с особым пиететом к печатному слову, это важно. И всю жизнь пытался доказать, что он – поэт.

Н.К.: А его взаимотношения с властью?..

В.А.: Власть не могла его публиковать. Не имела права. Пусть его любили на всех уровнях. Его любили члены Политбюро, его любили высшие чины КГБ. Концерты – ради бога. Театр на Таганке – кривились, но разрешали. Кино – какие-то роли и фильмы не пропускали сразу, какие-то запрещали в последнюю минуту, но какие-то мелкие роли ему давали. Но выпустить его пластинки и тем тиражом, на какой был спрос, значило дать официальное идеологическое одобрение.  А это разрушило бы устои Советской власти. Он был настолько внесоветским, насколько это вообще было возможно. Он не был советским и не был антисоветским. Он был внесоветским. Cам по себе.

Н.К.: По поводу его политических взглядов интересны воспомания человека, который знал Высоцкого близко – Давид Карапетян – они ездили вместе на дачу к Хрущеву.Так вот в своей книге Карапетян пишет: «Снобистское неприятие Высоцкого в кругу диссидентствующей интеллигенции тех лет было в порядке вещей. Внятность Высоцкого казалась им по недомыслию примитивной…», «Володя считал их людьми излишне политизированными и не вполне свободными».

В.А.: Высоцкий был не угоден партийному руководству не потому, что он был диссидентом. А потому, что он был свободен.

Н.К: Откуда же его свобода в том несвободном обществе? Что было ее истоком?

В.А.: Я бы сказал просто потому что он был Гений. Эта гениальность и выводила его «за флажки». У него есть одно стихотворение, которое на мой взгляд, очень характерно. Оно начинается так: «Я никогда не верил в миражи» и там есть такие строчки: «Я не отличался от невежд, а если отличался – очень мало. Занозы не оставил Будапешт, и Прага сердце мне не разорвала». Понятно, что если человек пишет такие строчки, то значит:  и оставил, и разорвала. Просто не все свои мысли он облекал в форму такого откровенного протеста. Он не был прямым антисоветчиком, но его внесоветская свобода была настолько же неприемлема для власти, насколько и прямые призывы к бунту. Для Советской власти любой свободный человек уже был персоной нон-грата. Высоцкому не нужно было вести за собой народ, чтобы быть персоной нон-грата. Он был просто свободен и все. Внутренне. Но внешне ему конечно, хотелось, чтобы его признавали поэтом.  В этом его трагедия.